Роберт Хайнлайн - Рассказы_2 [Сборник 2]
Говард прекратил разгуливать и потеребил верхнюю губу.
— Возможно, все так и есть, доктор. Но я слишком расстроен, чтобы об этом думать. Поглядите… уже час ночи. Разве ей не следовало бы уже явиться?
— Боюсь, что так, сынок.
— Вы считаете, она не вернется вообще.
— Похоже на то.
Молодой человек вскрикнул и упал на диван. Плечи его вздрагивали. Но вскоре он немного успокоился. Фрост заметил, что губы у Говарда шевелятся, и решил, что тот молится. Затем Дженкинс повернул к доктору измученное лицо.
— Можем мы ЧТО‑НИБУДЬ сделать?
— Трудно сказать, Говард. Мы не знаем, где она оказалась; нам известно только то, что под гипнотическим воздействием она отправилась в какой‑то иной вариант прошлого или будущего.
— А мы не можем проследить ее путь и отыскать?
— Не знаю. У меня нет никакого опыта в этих вещах.
— Но я должен что‑то сделать, иначе сойду с ума.
— Успокойся, сынок, дай мне подумать.
Он молча курил, а Говард с трудом сдерживался, чтобы не закричать, не начать крушить мебель, не натворить что‑нибудь.
Фрост стряхнул пепел с сигары и аккуратно положил ее в пепельницу.
— Мне пришла в голову одна идея. Но шансов немного.
— Да что угодно!
— Я собираюсь проиграть запись, которую слышала Эстелла, и попытаться перейти к ней. Обойдусь без гипноза, полностью сосредоточившись на девушке. Возможно, появится какая‑нибудь связь, какое‑нибудь эстрасенсорное воздействие, которое поможет отыскать ее. — Фрост говорил и одновременно занимался приготовлениями. — Побудьте в комнате, когда я отправлюсь. Я хочу, чтобы вы поверили, что это действительно возможно.
Говард молча наблюдал, как он надевает наушники. Профессор стоял неподвижно, а потом сделал небольшой шаг вперед. Наушники со стуком упали на пол. Фрост исчез.
Сам же Фрост почувствовал, как его затягивает во вневременное чистилище, предшествующее переходу. Он снова отметил, что возникающее ощущение напоминает полеты, осуществляемые во сне, и лениво, в сотый, наверное, раз подумал, что так или иначе, а сны — это реальные события. Лично его это предположение устраивало. Но тут он вспомнил со стыдом о цели своей миссии и сконцентрировался на Эстелле.
Он шел по дороге, белой от яркого солнечного света, к городским воротам. Стражник удивленно покосился на его странную одежду, но пропустил. Он быстро прошел по широкому, обсаженному деревьями проспекту, который вел (он знал это) от космопорта к Капитолийскому Холму. Свернул на Дорогу Богов и направился к роще Проповедницы. Там он отыскал нужный ему дом. Мраморные его стены казались розовыми от солнца, а фонтаны звенели от утреннего ветерка. Он вошел.
Дряхлый сторож, разомлевшийся на солнце, провел его внутрь. Стройная служанка, совсмкем девочка, сопроводила во внутренние покои. Ее хозяйка приподнялась на локте и взглянула на посетителя томными глазами. Фрост сказал ей:
— Пора возвращаться, Эстелла.
Ее брови удивленно дрогнули.
— Ты говоришь на незнакомом, варварском языке, старик, но, что странно, я тебя понимаю. Чего ты от меня хочешь?
Фрост нетерпеливо повторил:
— Эстелла, я сказал, что тебе пора возвращаться.
— Возвращаться? Что за чушь? Куда возвращаться? И мое имя Звездочка, а не Эсс Телль. Кто ты и откуда явился? — она внимательно разглядывала его, потом погрозила пальчиком. — Да, я тебя знаю! Ты прибыл из моих снов. Там ты был Наставником и учил меня древней мудрости.
— Эстелла, ты помнишь юношу из этих снов?
— Опять это странное имя! Да, там был юноша. Милый… милый и стройный, и высокий, как горная сосна. Я часто мечтаю о нем. — Она вскочила, сверкнув белыми стройными ногами. — И что этот юноша?
— Он ждет тебя. Пора возвращаться.
— Возвращаться!.. Нет возвращения в обитель снов!
— Я могу провести тебя.
— Не богохульствуй! Разве ты жрец, практикующий магию? Как сваященная куртизанка может попасть в мир снов?
— Никакого волшебства. Он умирает от тоски в разлуке с тобой. Я обещал привести тебя к нему.
Она колебалась, в глазах — сомнение, затем ответила:
— Допустим, ты можешь; но почему я должна оставить свое почетное священное положение ради холодной пустоты этого сна?
Он мягко ответил:
— А что подсказывает тебе твое сердце, Эстелла?
Она поглядела на него в упор широко раскрытыми глазами, и, казалось, была готова разрыдаться. Затем бросилась на ложе и повернулась спиной. Произнесла сдавленным голосом:
— Оставь меня! Юноши нет, он только в моих мечтах! Там я его и найду!
На его уговоры она отвечала молчанием. В конце концов он прекратил попытки и ушел от нее с тяжелым сердцем.
* * *Как только он вернулся, Говард тут же вцепился в него:
— Ну же, профессор? Удалось? Вы ее нашли?
Фрост устало опустился в кресло.
— Да, нашел.
— С ней все в порядке? Почему олна не вернулась с вами?
— Чувствует она себя превосходно, но уговорить ее я не смог.
У Говарда был такой вид, точно ему влепили пощечину.
— Разве вы не сказали, что я ее жду?
— Сказал, но она не поверила.
— Не поверить вам?!
— Видите ли, она забыла большую часть этой жизни, Говард. Она думает, что вы — это ее сон.
— Невероятно!
Фрост выглядел даже более усталым, чем прежде.
— Вам не кажется, что пора уже перестать употреблять это выражение, сынок?
Вместо ответа Говард заявил:
— Доктор, вы должны отвести меня к ней!
Фрост, казалось, растерялся.
— Вы что, не можете?
— Вероятно, это удастся, если вы расстанетесь со своим неверием, но до тех пор…
— Неверие!.. Да я вынужден теперь верить! Давайте начинать.
Фрост не пошевелился.
— Я не уверен, что согласен с вами. Говард, там, куда отправилась Эстелла, сровершенно дрпугие условия жизни. Ее они устраивают, но не думаю, что если я соединю вас, то сделаю доброе дело.
— Почему? Она что, не желает меня видеть?
— Ну… думаю, хочет. Я уверен, она будет рада вас видеть, но там — все по другому.
— Да плевать мне, как там все! Давайте отправляться.
Фрост встал.
— Хорошо, пусть будет, как вам угодно.
Он усадил молодого человека в кресло и уставился в его глаза. Заговорил — медленно, спокойным ровным голосом…
Фрост помог Говарду встать на ноги и привести себя в порядок. Дженкинс рассмеялся и стряхнул белую дорожнукю пыль с рук.
— Вот это грохнулся, Учитель. Ощущение такое, точно какой‑то шутник вывернулд из‑под меня стул.
— Не следовало вас усаживать.
